Имя ветра - Страница 212

212

Я бросился к очагу, запустил руки глубоко в золу и вытащил горсть непрогоревших углей. Стряхнув пепел, я бросил их Денне.

— Съешь это, — велел я.

Она непонимающе посмотрела на меня.

— Давай! — Я потряс перед ней углем. — Если ты не прожуешь это и не проглотишь, я тебя вырублю и пропихну их тебе в горло. — Я положил уголек себе в рот. — Смотри, все нормально. Просто сделай это. — Мой тон смягчился, стал скорее умоляющим, чем приказным. — Денна, верь мне.

Она взяла пару угольков и положила себе в рот. Бледная, с начинающими слезиться глазами, она прожевала их и, поморщившись, запила водой.

— Они здесь выращивают богопроклятый офалум, — сказал я. — Я идиот, что раньше не догадался.

Денна начала что-то говорить, но я оборвал ее.

— Не болтай. Продолжай есть. Сколько вместит желудок.

Она мрачно кивнула, прожевала, кашлянула и проглотила уголь еще с одним глотком воды. Съев десять порций довольно быстро, она снова прополоскала рот и тихо спросила:

— Что такое офалум?

— Наркотик. Это деревья деннера. У тебя только что был полный рот деннеровой смолы.

Я сел рядом с ней. Мои руки дрожали, и я положил их на колени, чтобы скрыть это.

Денна молчала. Всякий знал, что такое смола деннера. В Тарбеане уборщикам приходилось собирать в переулках и дверных нишах Доков окоченелые трупы перебравших дозу сладкоедов.

— Сколько ты проглотила? — спросил я.

— Я просто жевала ее, как ириску. — Ее лицо снова побледнело. — Еще немного у меня в зубах застряло.

Я указал на флягу:

— Продолжай полоскать.

Она поболтала воду от щеки к щеке, сплюнула и повторила процесс. Я попытался прикинуть, сколько наркотика попало в организм, но было слишком много вариантов: я не знал ни сколько она проглотила, ни насколько чистой была смола. Предпринимали ли «фермеры» что-нибудь для ее очистки?

Денна двигала челюстью, ощупывая зубы языком.

— Ладно, я чиста.

Я выдавил смешок.

— Ты какая угодно, только не чистая. У тебя рот весь черный. Ты похожа на ребенка, игравшего в угольной яме.

— Ты ненамного лучше, — парировала Денна. — Ты похож на трубочиста. — Она протянула руку и коснулась моего голого плеча. Видимо, я разорвал рубаху о камни, пока бегал за флягой. Она изобразила бледную улыбку, совершенно не затронувшую ее глаза. — А зачем мне полное пузо углей?

— Уголь — это химическая губка, — сказал я. — Он вытягивает наркотики и яды.

Денна немного просветлела.

— Все?

Я подумывал, не соврать ли, потом решил лучше этого не делать.

— Большинство. Ты его съела почти сразу. Он вытянет то, что ты проглотила.

— Все?

— Примерно шесть частей из десяти, — сказал я. — Будем надеяться, что и побольше. Как ты себя чувствуешь?

— Испуганной, — сказала она. — Потрясенной. Но в остальном без особой разницы. — Она нервно поерзала на месте и потрогала круг смолы, который я у нее выбил. Потом отбросила его подальше и вытерла руку о штаны. — Сколько должно пройти, прежде чем станет понятно?

— Я не знаю, как они ее очищали, — признался я. — Если смола сырая, то пройдет больше времени, пока она начнет действовать. И это хорошо, поскольку эффекты растянутся надолго.

Я пощупал пульс на горле Денны. Он был учащенным, но это мне ничего не сказало — мой тоже был учащен.

— Посмотри сюда.

Я поднял руку и осмотрел Деннины глаза. Зрачки реагировали на свет немного замедленно. Я положил руку ей на висок и, под предлогом поднятия века, сильно прижал палец к синяку. Она не дернулась и вообще не показала, что ей больно.

— Я думала, это все мое воображение, — сказала Денна, глядя вверх на меня. — Но твои глаза действительно меняют цвет. Обычно они ярко-зеленые, с золотым ободком в серединке…

— Я получил их от матери, — сказал я.

— Но я наблюдала за тобой. Когда ты вчера сломал ручку насоса, они стали тускло-зелеными, будто пыльными. А когда свинопас отпустил комментарий насчет руэ, потемнели, всего на секунду. Я думала, это просто игра света, но теперь вижу, что нет.

— Удивляюсь, что ты заметила, — сказал я. — Единственный человек, который обратил на это внимание, — мой старый учитель. А он был арканистом, то есть изрядную часть его работы составляло умение подмечать все вокруг.

— Ну а моя работа — подмечать то, что касается тебя. — Денна чуть склонила голову набок. — Людей, наверное, удивляют твои волосы. Они такие яркие, такие… такие отвлекающие. И лицо у тебя очень выразительное. Ты всегда держишь его под контролем, даже движения глаз. Но не цвет. — Она слабо улыбнулась. — А сейчас они бледные. Как зеленый иней. Ты, должно быть, ужасно боишься.

— Полагаю, это старомодное вожделение, — возразил я самым грубым тоном. — Не так уж часто красивая девушка позволяет мне подойти так близко.

— Ты всегда говоришь мне самую красивую ложь, — сказала она, отворачиваясь и глядя на руки. — Я умру?

— Нет, — твердо сказал я. — Совершенно точно нет.

— Мог… — Она подняла на меня полные слез глаза и улыбнулась. — Мог бы ты просто повторить это громко?

— Ты не умрешь, — повторил я, поднимаясь на ноги. — Пойдем лучше посмотрим, не ушел ли наш приятель ящер.

Я хотел, чтобы она двигалась и отвлеклась от страшных мыслей, поэтому мы оба выпили еще немного воды и направились обратно на площадку. Драккус мирно дрых на солнышке.

Я воспользовался возможностью и переложил одеяло и сушеное мясо к себе в сумку.

— Раньше мне было неловко обкрадывать мертвых, — пояснил я. — Но теперь…

212